Предметом исследования в настоящей статье является влияние правовых позиций Европейского суда по правам человека, касающихся права на суд, созданный на основании закона, на развитие российского процессуального права. В публикации раскрываются основные элементы права на суд, созданный на основании закона, и рассматриваются проблемы имплементации этих элементов в национальный правопорядок. В своем исследовании автор ссылается на наиболее значимые правовые позиции Европейского суда по рассматриваемым вопросам. Так, в деле «Посохов против Российской Федерации» Суд пришел к выводу о несовершенстве российских законодательных норм, регулирующих вопросы формирования состава суда. В деле «Моисеев против Российской Федерации» он указал на то, что частая замена состава судей провоцирует сомнения в независимости и беспристрастности суда и судебного разбирательства в целом. Затем в статье проводится анализ российского законодательного регулирования и правоприменительной практики с целью сопоставления российских подходов с требованиями Суда. В заключение статьи делается вывод о том, что, несмотря на достигнутые результаты по внедрению правовых позиций Европейского суда о праве на суд, созданный на основании закона, в законодательство и правоприменительную практику Российской Федерации, процесс имплементации еще не завершен и требует продолжения.
Одним из наиболее значимых прецедентов Европейского суда по правам человека (далее — Европейский суд, Суд), повлиявших на российскую правовую систему в целом и на процессуальное право в частности, стало Постановление по делу «Посохов против Российской Федерации». Сформулированные Судом правовые позиции не только дали «зеленый свет» для подачи жалоб по вопросам, связанным с порядком формирования состава суда, но и обозначили хронические проблемы имплементации права на суд, созданный на основании закона, в российский правопорядок. Эффективному восстановлению прав заявителей сопутствовало то, что примерно в то же время во все российские процессуальные кодексы были внесены нормы, предусматривающие возможность пересмотра вступивших в законную силу судебных актов ввиду новых обстоятельств, к которым относится установление Европейским судом нарушения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее — Конвенция). Это положение касается и установления нарушения права на суд, созданный на основании закона. Заявители, столкнувшиеся с таким нарушением, получили возможность дальнейшего пересмотра судебных актов в национальных судах.
Право на суд, созданный на основании закона, является элементом более широкого права на справедливое судебное разбирательство. Вместе с тем в силу особой важности права на суд, созданный на основании закона, как для российского процессуального права, так и для развития конвенционных прав в целом хотелось бы остановиться на указанном праве подробнее.
К моменту вступления России в Совет Европы и ратификации Конвенции Европейский суд уже сформировал определенную практику относительно права на суд, созданный на основании закона. В частности, как отмечал В.А. Туманов, Суд сформулировал собственное, автономное толкование понятия «суд», которое нередко оказывалось шире, чем аналогичное понятие в национальном праве. Так, суд — это не только особый государственный орган, призванный вершить правосудие, но и другие органы, деятельность которых содержательно и внутренне обладает признаками правосудия. Следуя такой логике, Европейский суд признал органом правосудия органы адвокатских сообществ, советы врачебных объединений и орган по вопросам социального обеспечения. Во всех приведенных примерах указанные органы были наделены законодателем фактически судебными функциями и были независимы от иных органов (прежде всего от органов исполнительной власти). В этом смысле можно утверждать, что, обращаясь в подобные органы, заявители тем самым реализовывали право на суд. Далее в статье к «суду» будут относиться классические органы судебной власти, созданные на основании закона.
Как отмечают Д. Виткаускас и Г. Диков, понятие «суд, созданный на основании закона» призвано обеспечить независимость судебной организации от дискреционных полномочий исполнительной власти и подразумевает, что ее деятельность регулируется законом, исходящим от парламента. В целом же можно заключить, что право на суд, созданный на основании закона, предусматривает соблюдение двух основных требований:
1) суд как орган государственной власти должен быть создан в соответствии с законом;
2) состав суда по конкретному делу должен быть сформирован на основании ясных и конкретных процедур, предусмотренных законом.
Практическое исполнение первого требования не столкнулось в России с какими-либо трудностями. Конституция России в статье 118 закрепила, что судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом. В свою очередь, принятый во исполнение данного положения Конституции Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» предусмотрел, что Конституционный Суд Российской Федерации, Верховный Суд Российской Федерации, созданные в соответствии с Конституцией Российской Федерации, могут быть упразднены только путем внесения поправок в Конституцию Российской Федерации. Другие федеральные суды создаются и упраздняются только федеральным законом.
В настоящее время в России можно наблюдать пример практической реализации данных положений. Так, в 2018 году был принят Федеральный конституционный закон о создании в судебной системе апелляционных и кассационных судов общей юрисдикции. В настоящее время продолжается проведение организационных мероприятий по подготовке к началу деятельности новых судов: назначены председатели, открыт конкурс на вакантные должности судей, подготовлен проект поправок в процессуальное законодательство.
Еще один пример создания новых судов на основании федерального конституционного закона имел место в 2014 году, после вхождения в состав России Республики Крым и города Севастополь. В частности, был принят специальный Федеральный конституционный закон, учреждающий на территории новых субъектов Федерации российские суды.
Таким образом, в практике осуществления правосудия в России не возникло ситуации создания «незаконных» судов, вступающей в прямое противоречие как со статьей 6 Конвенции, так и со статьей 118 Конституции Российской Федерации.
Вместе с тем порядок формирования состава суда по конкретным делам вызывал большие вопросы в соответствии со статьей 6 Конвенции.
Первым российским делом, в котором ставился вопрос о нарушении права на суд, созданный на основании закона, стало упомянутое выше дело «Посохов против Российской Федерации». Приговором суда от 22 мая 2000 г. заявитель был привлечен к уголовной ответственности, причем судебное разбирательство по уголовному делу отличалось незаурядной спецификой: в состав суда вошли народные заседатели, не имевшие надлежащих полномочий по рассмотрению дел. Более того, при рассмотрении жалобы заявителя в Европейском Суде российские власти не смогли представить доказательств того, что участвовавшие в рассмотрении дела народные заседатели наделялись полномочиями в установленном порядке в соответствии с действовавшим на тот момент законодательством. Иными словами, «народные заседатели» таковыми на самом деле не являлись и не имели полномочий по рассмотрению дел.
Европейский суд пришел к выводу, что суд с участием данных народных заседателей не может рассматриваться как суд, созданный на основании закона, и тем самым признал нарушение статьи 6 Конвенции. Суд, в частности, указал, что «словосочетание «созданный на основании закона» относится не только к правовому основанию самого существования суда, но и к составу суда по каждому делу».
Следует отметить, что Европейский суд отклонил и аргументы российских властей о том, что заявитель утратил статус жертвы, так как приговор от 22 мая 2000 г. (вынесенный с непосредственным участием народных заседателей) был отменен вышестоящими инстанциями. Суд отметил, что «решение или мера, имеющие благоприятные последствия для заявителя, в принципе не могут служить достаточным основанием для лишения заявителя статуса жертвы, если только власти соответствующего государства не признают, в прямой форме или на практике, нарушения Конвенции и не предоставят в связи с этим возмещения».
В дальнейшем Европейский суд приходил к аналогичным выводам еще в ряде дел, в которых также затрагивался вопрос о соответствии конвенционным требованиям порядка формирования состава суда с участием народных заседателей и в которых национальные власти не смогли представить убедительных доказательств соблюдения процедуры наделения народных заседателей полномочиями по отправлению правосудия.
При этом стоит отметить, что само по себе участие в процессе отправления правосудия непрофессиональных судей не вызывает вопросов с точки зрения статьи 6 Конвенции. Нарушение права на суд, созданный на основании закона, имеет место в том случае, если народные заседатели (или иные непрофессиональные судьи) введены в состав суда в нарушение (или даже при отсутствии) законодательно предусмотренной процедуры.
На сегодняшний день уголовно-процессуальное законодательство отказалось от положений, предусматривающих участие в судебном разбирательстве народных заседателей. В свою очередь, возможность участия в рассмотрении дела присяжных заседателей сама по себе не была признана нарушающей требования Конвенции. В настоящее время некоторый аналог народных заседателей предусматривает лишь АПК РФ, закрепляющий существование института арбитражных заседателей. Вместе с тем на практике данный институт фактически не применяется.
Кроме того, заслуживает внимания и дело «Моисеев против Российской Федерации», в котором Европейский суд вновь установил нарушение права на суд, созданный на основании закона. В ходе рассмотрения национальным судом уголовного дела, возбужденного в отношении заявителя, состав суда многократно менялся председателем суда без указания конкретных и рациональных причин. Европейский суд признал подобную практику противоречащей требованиям статьи 6 Конвенции. Он отметил, что «передача дела определенному судье или суду относится к пределам усмотрения национальных властей». Вместе с тем выводы Суда сводились к тому, что в рамках имеющегося поля усмотрения, касающегося формирования состава суда, российские власти не приняли адекватного законодательства. В частности, в ходе рассмотрения дела в национальном суде состав суда менялся 11 раз, в то время как законодательно порядок и основания замены судьи урегулированы не были. Это позволило Европейскому суду сделать вывод о том, что «в деле заявителя российское уголовное законодательство не обеспечило гарантии, которые были бы достаточны для того, чтобы исключить какое бы то ни было объективное сомнение относительно отсутствия ненадлежащего давления на судей при отправлении ими судейских обязанностей».
Предметом критики Суда стало и то, что замена одного судьи другим не была оформлена должным образом тем или иным процессуальным решением. Иначе говоря, право на суд, созданный на основании закона, подразумевает не только четкое законодательное закрепление порядка формирования суда, но и прозрачность данного процесса, в том числе при замене одного судьи другим.
В этой связи целесообразно более детально рассмотреть нормы российского процессуального законодательства, связанного с формированием состава суда, и сопоставить законодательное регулирование в Российской Федерации с теми требованиями, которые сложились в практике Европейского суда.
Представляется, что сегодня наиболее прогрессивное регулирование по рассматриваемой проблематике содержит арбитражное процессуальное законодательство. Статья 18 АПК РФ целиком и полностью посвящена процессу формирования состава суда. Так, данная статья регулирует вопросы, связанные с заменой одного судьи другим (порядок, условия и основания). Замена одного судьи другим оформляется определением, в котором приводится ссылка на статью 18 АПК РФ и указывается на конкретное обстоятельство, послужившее причиной необходимости замены судьи. Данное определение подписывается председателем судебного состава, председателем суда или его заместителем. При этом стоит отметить и то, что судебные акты арбитражных судов выкладываются в открытом доступе в Интернете. Это предоставляет всем заинтересованным лицам возможность ознакомления с ними, а сам процесс замены судьи становится прозрачным. Иными словами, данное законодательное положение фактически учло указания Европейского суда, содержащиеся в деле «Моисеев против Российской Федерации», на отсутствие надлежащего порядка оформления замены судьи.
Вопросы, касающиеся формирования состава суда в арбитражном процессе, были предметом внимания и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. В частности, в 2014 году он подготовил большое обобщение судебной практики по вопросам формирования состава суда. Так, высший судебный орган разъяснил, что перевод судьи из одного структурного подразделения суда в другое (например, из судебной коллегии по гражданским делам в судебную коллегию по административным делам) сам по себе не является достаточным основанием для замены судьи и формирования нового состава суда. При этом Высший Арбитражный Суд Российской Федерации напомнил, что нарушение порядка формирования состава суда является одним из так называемых безусловных оснований для отмены судебного акта. В последующей судебной практике действительно можно найти примеры отмены судебных актов нижестоящих судов с указанием на нарушения порядка формирования состава суда.
Так, одним из наиболее часто встречающихся подобных нарушений является рассмотрение дела в единоличном составе суда, в то время как дело должно было быть рассмотрено коллегиальным составом суда. Например, Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 30 августа 2018 г. N Ф05-13534/2018 по делу N А40-133856/2017 было отменено Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда по тому же делу со ссылкой на то, что вопреки требованиям о коллегиальном составе суда апелляционная жалоба была рассмотрена судьей единолично. Ошибка суда апелляционной инстанции связана с непринятием во внимание того факта, что дело в первой инстанции было рассмотрено не в упрощенном производстве (что могло бы стать основанием для единоличного рассмотрения апелляционной жалобы), а в исковом производстве (что всегда требует коллегиального состава суда в апелляционной инстанции).
Примером другой распространенной ситуации стало рассмотрение Двенадцатым арбитражным апелляционным судом жалобы на решение Арбитражного суда Саратовской области по делу N А57-2161/2016. К рассмотрению жалобы апелляционный суд приступил в одном составе, однако Постановление было вынесено уже иным составом судей. Это стало основанием для отмены Постановления апелляционной инстанции Арбитражным судом Поволжского округа, который указал на то, что в деле отсутствуют процессуальные документы, обосновывающие и оформляющие замену судьи.
В то же время не является основанием для признания состава суда незаконным рассмотрение судьей дела, не относящегося к его специализации. Аргументы о нарушении специализации судебного состава как об основании для отмены судебных актов были отклонены, например, Арбитражным судом Дальневосточного округа в деле N А51-23934/2015. Суд кассационной инстанции решил, что рассмотрение дела судьей вопреки установленной в суде специализации само по себе не является грубым процессуальным нарушением, однозначно указывающим на необходимость отмены состоявшихся судебных актов.
Стоит отметить, что и сами судьи, приступая к рассмотрению поступившего дела, обращают внимание на соблюдение процессуальных требований при распределении к ним данного дела. Так, например, при рассмотрении кассационной жалобы по делу N А41-48879/12 одна из судей кассационной инстанции заявила самоотвод, указав, что она же рассматривала отдельные обособленные споры и процессуальные вопросы по данному делу в суде первой инстанции (до своего назначения судьей кассационной инстанции). Этот самоотвод был удовлетворен, что стало гарантией законного состава суда.
В целом можно заключить, что право на суд, созданный на основании закона, в российский арбитражный процесс имплементировано успешно. Это особенно проявляется в деятельности апелляционных и кассационных инстанций, которые, рассматривая соответствующие жалобы на судебные акты, всегда проверяют процедуру формирования состава суда в нижестоящей инстанции, а если имела место замена судьи, — то и основания для замены.
В этой связи можно признать положительным тот факт, что при принятии КАС РФ в 2015 году нормы АПК РФ о формировании состава суда вошли в КАС РФ практически без изменений.
Вместе с тем в определенной доработке, очевидно, нуждаются аналогичные положения российского гражданско-процессуального и уголовно-процессуального законодательства в части вопросов формирования составов суда. В настоящее время судам общей юрисдикции несколько не хватает прозрачности (в отличие от арбитражных судов, которые публикуют определения о замене судьи в общем доступе), а системы электронного рассмотрения дел установлены далеко не во всех судах.
При этом и практика судов общей юрисдикции содержит некоторые характерные примеры отмены судебных решений со ссылкой на незаконность состава суда. Например, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные акты, принятые в рамках дела N 18-КГ14-93. Кассационная инстанция установила, что судья, рассмотревшая дело, не обладала достаточными полномочиями, так как за неделю до вынесения судебного решения в первой инстанции был издан Указ Президента Российской Федерации о назначении судьи, рассматривавшей дело, судьей иного суда. Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что в день назначения судьи в другой суд полномочия по вынесению судебных решений на предыдущем месте работы прекращаются автоматически.
Этот пример иллюстрирует, что вопросы формирования составов суда актуальны и в практике судов общей юрисдикции. Вместе с тем на сегодняшний день очевидной является необходимость внесения поправок в ГПК РФ и УПК РФ с целью уточнения порядка формирования состава суда и замены судей. Принятая еще в 2014 году Концепция единого Гражданского процессуального кодекса РФ в рамках вопроса о составах суда рассматривает только вопросы об отводах, а иные вопросы формирования состава суда остались за рамками этого документа.
Оговоримся, что надлежащее рассмотрение заявлений об отводах также является важным, но все-таки это не единственный аспект, на который стоит обращать внимание при оценке законности формирования состава суда. Более того, вызывает сожаление, что прогрессивная практика арбитражных судов, при которой заявление об отводе судьи рассматривает вышестоящий судья (председатель судебного состава, заместитель председателя суда, председатель суда), в настоящее время пересматривается. В рамках масштабной законодательной реформы арбитражного процесса предлагается внедрить в рассмотрение экономических споров модель ГПК РФ, при которой заявление об отводе рассматривает тот же самый судья, которого заявители считают нужным отвести от рассмотрения дела. В то же время не предполагается внесение в ГПК РФ положительно зарекомендовавших себя норм АПК РФ о формировании состава суда и замене судей.
В заключение отметим, что в целом право на суд, созданный на основании закона, в российский правопорядок имплементировано успешно. Об этом свидетельствует, во-первых, то, что в последние несколько лет Европейский суд не выносил постановлений, в которых указывалось бы на нарушение данного права на национальном уровне. Во-вторых, подходам Суда полностью соответствует и российская судебная практика: как было отмечено, вопросам надлежащего формирования состава суда уделяется значительное внимание. Вместе тем законодательное регулирование процессуальных вопросов замены судей и формирования состава суда (особенно в гражданском и уголовном процессах) пока что требует усовершенствования и доработок.
Имплементация права на суд, созданный на основании закона, в процессуальное законодательство Российской Федерации. Фокин Евгений Анатольевич. Научный сотрудник Центра зарубежного законодательства и сравнительного правоведения Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.
Источник: http://www.consultant.ru