За многочисленные факты неисполнения, равно как и ненадлежащего исполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителями, выразившиеся во вступлении в качестве защитника в уголовное дело в отсутствие установленных законом оснований, в неподаче апелляционной жалобы на приговор, в неоказании помощи доверителям в необходимом объеме по выработке и разъяснению защитительной позиции при рассмотрении их дел судом, в неявке в судебное заседание без уважительной причины, Совет применил к адвокату меру дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.
Совет Адвокатской палаты города Москвы… рассмотрел в закрытом заседании 24 апреля 2018 года дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. …возбужденное по жалобам П. и Ж. В соответствии с заключением Квалификационной комиссии от 28 марта 2018 года в профессиональном поведении адвоката Б. установлены многочисленные факты дисциплинарных нарушений, которые выразились:
– в ненадлежащем, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», исполнении своих профессиональных обязанностей перед доверителем Ж., путем 1) осуществления адвокатом защиты Ж. на предварительном следствии в отсутствие установленных законом оснований (соглашения об оказании юридической помощи или назначения защитником), а также 2) во вступлении 16 октября 2017 года в качестве защитника Ж. в уголовное дело… по рассмотрению Судебной коллегией по уголовным делам М. городского суда апелляционных жалоб осужденных П. и Ж. на приговор Н. районного суда города Москвы от28 июня 2017 года по уголовному делу… в отсутствие установленных законом оснований (соглашения об оказании юридической помощи или назначения защитником);
— в неисполнении, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., путем необоснованного отказа от подачи апелляционных жалоб:
1) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
2) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
3) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
4) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
5) на приговор Н. районного суда города Москвы от 28 июня 2017 года по уголовному делу… в интересах осужденной П.;
– в неисполнении, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившемся в неоказании им помощи в необходимом объеме по выработке и разъяснению защитительной позиции при рассмотрении Н. районным судом города Москвы уголовного дела…
– в ненадлежащем, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 8 и ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, исполнении своих профессиональных обязанностей перед доверителем П. (честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно отстаивать права и законные интересы доверителя, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав доверителя ходатайствовать об их устранении), что выразилось в непринятии ею мер по заявлению ходатайства об исправлении даты протокола уведомления П. и ее защитника – адвоката Б. об окончании следственных действий с 20 на 27 января 2017 года и подписании его без замечаний;
– в неисполнении, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившемся в том, что, приняв на себя 10 апреля 2017 года поручение по осуществлению их защиты в Н. районном суде города Москвы, адвокат не явилась 22 июня 2017 года в судебное заседание Н. районного суда города Москвы по уголовному делу… без уважительной причины.
Одновременно с этим Комиссией в заключении представлена мотивированная позиция о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении адвоката Б. по жалобам П. от 24 октября 2017 года… и Ж. б/д… в части дисциплинарных обвинений, касающихся действий адвоката Б. по организации подписания протоколов от 01 июля 2016 года об ознакомлении П. и Ж. с постановлениями о назначении по уголовному делу семи различных судебных экспертиз, при том что на самом деле П. и Ж. с указанными постановлениями не знакомили, а просили лишь поставить свою подпись в протоколах; подписания изготовленных техническим способом расписок об ознакомлении П. и Ж. с рядом документов, а именно: с постановлением следователя о возбуждении перед руководителем следственного органа ходатайства о продлении срока предварительного следствия, с постановлениями следователя о возбуждении перед судом ходатайства о продлении П. и Ж. срока содержания под стражей, с постановлением Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении П. и Ж. сроков содержания под стражей, которые заменили протоколы дополнительных следственных действий, таких как дополнительное ознакомление с материалами уголовного дела в прошитом и пронумерованном виде при выполнении требований ст. 217 УПК РФ; наличию взаимосвязи между взысканием с П. и Ж. судебных издержек и действиями адвоката Б., в отсутствии реакции адвоката на изменение председательствующим ранее согласованного порядка исследования доказательств, в результате чего почти в первом же судебном заседании были оглашены все письменные доказательства по делу, а также в том, что адвокат Б. защищала П. и Ж. в условиях конфликта интересов между ними, не была активна при допросе ряда свидетелей и согласилась на оглашение показаний неявившихся свидетелей; в необращении внимания адвокатом Б. на отсутствие подписи должностного лица в постановлении о создании следственной группы от 29 июня 2016 года, а равно фактов грубого и оскорбительного обращения адвоката Б. с матерью доверителя П., вследствие отсутствия в этих действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката. Вывод Комиссии о необходимости прекращения дисциплинарного производства в указанной части обусловлен как отсутствием надлежащей совокупности доказательств, позволяющих признать опровергнутой презумпцию добросовестности адвоката, так и, в целом ряде случаев, неправильным пониманием заявителями положений уголовно-процессуального законодательства.
Адвокат Б. в заседание Совета не явилась, свое отношение к выводам, изложенным в заключении Комиссии, никаким образом не высказала. В то же время адвокат Б. была надлежащим образом уведомлена о дате и времени заседания Совета, заключение Комиссии получила, что подтверждается полученным от адвоката Б. с электронного почтового ящика… на электронный почтовый адрес… в Адвокатской палате города Москвы письма следующего содержания: «Добрый день… Заключение получила, благодарю Вас, на заседание Совета Палаты обязательно постараюсь придти» (орфография и пунктуация автора письма. – Примеч. Совета).
Рассматривая неявку адвоката Б. в заседание Совета и непредставление ею мнения относительно выводов Квалификационной комиссии, изложенных в заключении, как способ реализации защитительной позиции, а также с учетом требования п. 5 ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвоката, устанавливающего, что неявка надлежащим образом уведомленного участника дисциплинарного производства не препятствует разбирательству и принятию решения, Совет принял решение о рассмотрении по существу дисциплинарного производства в отношении адвоката Б. в ее отсутствие.
Рассмотрев материалы дисциплинарного производства и заключение Комиссии, Совет полностью соглашается с ее выводами, поскольку они основаны на правильно, полно, всесторонне и достоверно установленных обстоятельствах дела.
Установленные в результате дисциплинарного производства вне всяких разумных сомнений факты ненадлежащего профессионального поведения адвоката Б. по осуществлению защиты Ж. на предварительном следствии в отсутствие установленных законом оснований, а именно заключенного в установленном порядке соглашения об оказании юридической помощи или назначение защитником в порядке, предусмотренном ст. 50 УПК РФ, а равно ее вступление 16 октября 2017 года в качестве защитника Ж. в уголовное дело… по рассмотрению Судебной коллегией по уголовным делам М. городского суда апелляционных жалоб осужденных П. и Ж., на приговор Н. районного суда города Москвы от 28 июня 2017 года по уголовному делу… в отсутствие аналогичных установленных законом оснований, свидетельствуют о грубом пренебрежении адвокатом Б. установленными законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре (ст. 25 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации») и действующим Уголовно-процессуальным кодексом (ст. 50 УПК РФ) правилами, регламентирующими порядок вступления адвоката в уголовное дело в качестве защитника, что не могло быть неизвестно адвокату Б., которая в своих же письменных объяснениях по существу дисциплинарных обвинений указывает на свой продолжительный, более пяти лет, стаж адвокатской деятельности. Длительность стажа адвокатской деятельности адвоката Б. свидетельствует об исключительно умышленном характере вышеназванных нарушений.
С той же степенью достоверности установлены указанные в заключении Квалификационной комиссии факты иного ненадлежащего исполнения адвокатом Б. своих профессиональных обязанностей перед доверителем П., выразившиеся в непринятии ею мер по заявлению ходатайства об исправлении даты протокола уведомления П. и ее защитника – адвоката Б. об окончании следственных действий с 20 на 27 января 2017 года и подписании его без замечаний, а равно многочисленные факты неисполнения адвокатом Б. профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившиеся как в неподаче ею апелляционных жалоб:
1) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
2) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
3) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
4) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
5) на приговор Н. районного суда города Москвы от 28 июня 2017 года по уголовному делу… в интересах осужденной П.,
так и
в неоказании им помощи в необходимом объеме по выработке и разъяснению защитительной позиции при рассмотрении Н. районным судом города Москвы уголовного дела…
а также
в неявке без уважительных причин в судебное заседание Н. районного суда города Москвы 22 июня 2017 года по уголовному делу… для осуществления защиты доверителей П. и Ж.
В ходе разбирательства дела было достоверно установлено, что обвиняемые П. и Ж., равно как и сама адвокат Б., будучи защитником указанных лиц в ходе судебных производств, в рамках которых неоднократно продлевался срок действия меры пресечения П. и Ж. в виде заключения под стражу, во всех случаях возражали против принятия неблагоприятного для них решения, приводили соответствующие доводы в обоснование своей позиции, при этом суд позиции П. и Ж. и их защитника Б. ни разу не разделил. Бездействие адвоката Б. в части отказа от обжалования судебных решений, связанных с продлением срока действия самой строгой меры пресечения П. и Ж., стало причиной фактической невозможности реализации П. и Ж. своего права на обжалование судебных решений, существенно ущемляющих их конституционное право на свободу, так как вследствие отсутствия у них надлежащей юридической квалификации указанные лица не использовали свое право на самостоятельное апелляционное обжалование состоявшихся судебных решений, обоснованно полагая, что эти действия являются обязанностью их адвоката Б.
Совет неоднократно отмечал, что наличие правовых оснований как повод для обжалования судебного решения, затрагивающий конституционное право на свободу лица и связанный как с избранием этому лицу меры пресечения в виде заключения под стражу, так и с принятием решений о продлении сроков действия этой меры пресечения, для адвоката, участвующего в деле в качестве защитника такого лица, должно в первую очередь обосновываться исходя из той презумпции, что свобода является естественным состоянием любого человека и гражданина (так называемая презумпция свободы), в связи с чем любое ее ограничение должно являться надлежащим образом мотивированным и обоснованным исключением, а не правилом, и решение об этом подлежит проверке вышестоящим судом.
Установленное в заключении Комиссии упречное поведение адвоката Б. свидетельствует об очевидном, умышленном и нарочитом противопоставлении себя решениям органов адвокатского самоуправления, принятым в пределах своей компетенции и доведенным до всеобщего сведения путем неоднократного опубликования в «Вестнике Адвокатской палаты города Москвы», распространяющим обязанность адвоката по обжалованию состоявшихся судебных решений, существенно ущемляющих конституционные права и свободы человека, не только на приговор, но и и на все другие вопросы, разрешаемые при его постановлении, включая вопрос об избрании, изменении и продлении меры пресечения.
В этой связи установленные вне разумных сомнений в заключении Комиссии факты неисполнения, а равно ненадлежащего исполнения адвокатом Б. своих обязанностей в отношении доверителей П. и Ж. в части отказа от апелляционного обжалования состоявшегося в отношении них обвинительного приговора, а равно ее упречные действия по неоказанию помощи своим доверителям П. и Ж. в необходимом объеме по выработке и разъяснению защитительной позиции при рассмотрении Н. районным судом города Москвы уголовного дела… и в неявке без уважительных причин в судебное заседание Н. районного суда города Москвы по уголовному делу… для осуществления защиты доверителей П. и Ж., является дополнительным очевидным подтверждением выводов Совета о том, что адвокат Б. не только не оказала своим доверителям, обвинявшимся в совершении особо тяжких преступлений, квалифицированную юридическую помощь, но и умышленно, цинично и нарочито противопоставила себя всему адвокатскому сообществу, установленным внутри него правилам профессионального и этического поведения, в соответствии с которыми адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия (п. 2 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката), так как «достоинство адвоката есть достояние всего сословия» (Ф.Э. Молло).
Ссылки адвоката Б. в своих письменных объяснениях в Квалификационную комиссию на то, что ею подавалась краткая апелляционная жалоба на обвинительный приговор Н. районного суда города Москвы в защиту П., обоснованно отвергнуты Комиссией и отвергаются Советом, так как указанная жалоба по причине своего несоответствия требованиям ст. 389.6 УПК РФ была возвращена судом для устранения недостатков. Данное обоснованное требование суда было проигнорировано адвокатом Б., и апелляционная жалоба надлежащего качества ею так и не была подана.
Обоснованно и мотивированно были отвергнуты в заключении Комиссии и доводы адвоката Б. о причине ее отсутствия 22 июня 2017 года судебном заседании Н. районного суда города Москвы по уголовному делу… для осуществления защиты доверителей П. и Ж., неоказания им надлежащей правовой помощи в выработке, разъяснении и реализации защитительной позиции. Комиссией справедливо отмечена противоречивость представленных адвокатом Б. объяснений по этому дисциплинарному обвинению, что позволяет признать презумпцию добросовестности адвоката опровергнутой.
Иные доводы заявителей П. и Ж. о допущенных адвокатом Б. нарушениях норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката, обоснованно отвергнуты Квалификационной комиссией, как не нашедшие своего достаточного и достоверного подтверждения, позволявшего бы признать презумпцию добросовестности адвоката опровергнутой, и с этим выводом Комиссии Совет также соглашается в полном объеме.
В то же время Совет отмечает, что по ряду дисциплинарных обвинений в отношении адвоката Б., обоснованно признанных Комиссией доказанными, на момент рассмотрения настоящего дисциплинарного производства в Совете Палаты, истекли предусмотренные п. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции до 20 апреля 2017 года) сроки применения мер дисциплинарной ответственности, составлявшие в указанный период один год с момента совершения адвокатом нарушения.
К таким нарушениям относится:
– ненадлежащее, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем Ж. путем осуществления адвокатом защиты Ж. на предварительном следствии в отсутствие установленных законом оснований (соглашения об оказании юридической помощи или назначение защитником), имевшее место в период с декабря 2016 года по февраль 2017 года;
– неисполнение, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж. путем необоснованного отказа от подачи апелляционных жалоб:
1) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
2) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
3) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
4) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
– ненадлежащее, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 8 и ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, исполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем П. (честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно отстаивать права и законные интересы доверителя, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав доверителя ходатайствовать об их устранении), что выразилось в непринятии ею мер по заявлению ходатайства об исправлении даты протокола уведомления П. и ее защитника – адвоката Б. об окончании следственных действий с 20 на 27 января 2017 года и подписании его без замечаний.
Тот факт, что Комиссией в отношении этих дисциплинарных обвинений не было вынесено заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие истечения сроков применения мер дисциплинарного производства, не свидетельствует о неполноте заключения, так как в соответствии с п. 8 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката Квалификационная комиссия обязана вынести заключение по существу, если эти сроки не истекли к моменту возбуждения дисциплинарного производства. Эта обязанность Комиссией исполнена в полном объеме, поскольку Распоряжение президента Адвокатской палаты города Москвы № 192 о возбуждении дисциплинарного производства в отношении адвоката Б. было вынесено 22 ноября 2017 года, когда ни по одному из вышеуказанных дисциплинарных обвинений не истекли сроки, предусмотренные ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Определяя в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меру дисциплинарной ответственности адвоката Б. за совершенные многочисленные умышленные и грубые нарушения, в отношении которых не истекли сроки применения мер дисциплинарной ответственности, Совет принимает во внимание, что эти упречные действия адвоката Б. носят системный характер и в своей совокупности привели к фактическому оставлению доверителей адвоката, П. и Ж., обвинявшихся в совершении особо тяжкого преступления, без квалифицированной юридической помощи и защиты, то есть были сопряжены с предательством интересов доверителей П. и Ж., а также с демонстративным и циничным игнорированием, граничащим с правовым и профессиональным невежеством, требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката, решений органов адвокатского самоуправления, принятых в пределах своей компетенции, а равно требований уголовно-процессуального закона Российской Федерации.
Такие действия адвоката Б., тем более с учетом их множественного и системного характера, приводят к подрыву доверия к адвокатуре как институту гражданского общества как со стороны лиц, обращающихся к адвокатам за квалифицированной юридической помощью, так и со стороны государства, которое наделило адвокатов правом создать публично-правовую корпорацию, основанную на принципах законности, независимости, самоуправления, корпоративности, и предоставило адвокатам широкие права как гарантию их независимости в выполнении основной профессиональной функции: оказывать физическим и юридическим лицам квалифицированную юридическую помощь способами, не противоречащими закону.
Учитывая совокупность указанных обстоятельств, Совет приходит к выводу о несовместимости такого профессионального поведения адвоката Б. с принадлежностью к адвокатскому сообществу и, следовательно, о необходимости применении к ней меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. Совет считает, что более мягкая мера дисциплинарной ответственности не только не отвечала бы требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренному п. 3 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката, но и давала бы основание полагать, что адвокатское сообщество считает подобное профессиональное поведение адвоката допустимым.
Устанавливая в соответствии с требованиями п. 1.1 ст. 25, п. 7 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката срок, по истечении которого указанное лицо допускается к сдаче квалификационного экзамена на повторное приобретение статуса адвоката, Совет считает необходимым установить указанный срок в отношении адвоката Б. продолжительностью в 3 (три) года, как в наибольшей степени соответствующей характеру и тяжести дисциплинарного проступка.
…Совет Адвокатской палаты города Москвы решил:
1) за:
– ненадлежащее, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», исполнение адвокатом Б. своих профессиональных обязанностей перед доверителем Ж., выразившееся во вступлении 16 октября 2017 года в качестве защитника Ж. в уголовное дело… по рассмотрению Судебной коллегией по уголовным делам М. городского суда апелляционных жалоб осужденных П. и Ж. на приговор Н. районного суда города Москвы от 28 июня 2017 года по уголовному делу… в отсутствие установленных законом оснований (соглашение об оказании юридической помощи или назначение защитником);
– неисполнение, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившееся в неподаче адвокатом Б. апелляционной жалобы на приговор Н. районного суда города Москвы от 28 июня 2017 года по уголовному делу… в интересах осужденной П.;
– неисполнение, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившееся в неоказании им помощи в необходимом объеме по выработке и разъяснению защитительной позиции при рассмотрении Н. районным судом города Москвы уголовного дела…
– неисполнение, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката, профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившееся в том, что, приняв на себя 10 апреля 2017 года поручение по осуществлению их защиты в Н. районном суде города Москвы, адвокат Б. не явилась 22 июня 2017 года в судебное заседание Н. районного суда города Москвы по уголовному делу… без уважительной причины, –
применить к адвокату Б. …меру дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. Установить в отношении Б. срок, по истечении которого она допускается к сдаче квалификационного экзамена на повторное приобретение статуса адвоката, продолжительностью в 3 (три) года;
2) прекратить дисциплинарное производство в отношении адвоката Б. в части дисциплинарных обвинений:
– в ненадлежащем, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», исполнении профессиональных обязанностей перед доверителем Ж., выразившемся в осуществлении адвокатом защиты Ж. на предварительном следствии в отсутствие установленных законом оснований (соглашение об оказании юридической помощи или назначение защитником);
– в неисполнении, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителями П. и Ж., выразившемся в неподаче ею апелляционных жалоб:
1) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
2) на постановление Н. районного суда города Москвы от 27 января 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
3) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении П. срока содержания под стражей;
4) на постановление Н. районного суда города Москвы от 28 февраля 2017 года о продлении Ж. срока содержания под стражей;
– в ненадлежащем, вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», п. 1 ст. 8 и ч. 1 ст. 12 Кодекса профессиональной этики адвоката, исполнении профессиональных обязанностей перед доверителем П. (честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно отстаивать права и законные интересы доверителя, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав доверителя ходатайствовать об их устранении), выразившемся в непринятии ею мер по заявлению ходатайства об исправлении даты протокола уведомления П. и ее защитника – адвоката Б. об окончании следственных действий с 20 на 27 января 2017 года и подписании его без замечаний,
– вследствие истечения сроков применения мер дисциплинарной ответственности.
3. Прекратить в оставшейся части дисциплинарное производство, возбужденное в отношении адвоката Б. по жалобам П. и Ж. б/д… вследствие отсутствия в иных действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката.