В статье Аникеевой А. Г. «Проблемы правоприменения норм законодательства о наследственном договоре» анализируются нормы новой для российского законодательства правовой конструкции наследственного договора. Автор выявляет актуальные проблемы, которые могут возникнуть в связи с заключением рассматриваемого договора, и пути их решения: проблемы юридической грамотности определения сторон договора, критерии, предъявляемые к участникам рассматриваемой сделки, проблема перехода прав и обязанностей наследодателя после его смерти, проблема исполнимости наследственного договора. Приводятся точки зрения российских ученых-цивилистов. Рассматривается соотношение новой для российского права конструкции наследственного договора с классической моделью завещания.
Реформирование ранее стабильного и консервативного российского наследственного права весьма обсуждаемо в юридической и научной среде. Оно вызывает ряд вопросов как теоретического, так и правоприменительного характера. Особое внимание уделено новой для отечественного правопорядка конструкции наследственного договора.
Наследственный договор является новым для российской правовой системы институтом, который существует с 1 июня 2019 г. Он представляет собой соглашение между предполагаемым наследодателем и предполагаемым наследником, которое заключается еще при жизни наследодателя.
Современное гражданское законодательство не содержит легального определения понятия наследственного договора, однако раскрывает его содержание. Из ч. 1 ст. 1140.1 Гражданского кодекса Российской Федерации <1> (далее — ГК РФ) следует, что наследственный договор — это соглашение, заключенное между наследодателем и любым лицом, которое может призываться к наследованию по закону или по завещанию. Условия наследственного договора определяют круг наследников и переход наследственного имущества после смерти наследодателя.
Следует обратить внимание на наименования субъектов наследственного договора в российском гражданском праве: «наследодатель» и «наследники» или «лица, которые могут призываться к наследованию». На наш взгляд, использование термина «наследодатель» не является корректным в качестве обозначения стороны названного договора, поскольку статус наследодателя гражданин приобретает только после своей смерти.
Рассмотрим нормы законодательства о наследственном договоре в Украине <2>: в ст. 1302 Гражданского кодекса Украины указано: «По наследственному договору одна сторона (приобретатель) обязуется выполнять распоряжение второй стороны (отчуждателя) и в случае его смерти приобретает право собственности на имущество отчуждателя». В данном случае понятийный аппарат, используемый в украинском гражданском законодательстве, явно указывает на договорный характер правоотношений: наследственный договор — это сделка, которая порождает обязательство по передаче имущества с отложенным моментом его передачи. Данное условие может быть исполнено исключительно в случае смерти наследодателя (отчуждателя). Среди цивилистов активно обсуждается некорректность наименования сторон рассматриваемого договора.
К примеру, Осипов М.А. отмечает <3>: несмотря на то, что законодатель не дает определения понятия «наследодатель», при системном толковании норм можно сделать вывод, что наследодателем является умершее физическое лицо, чьи имущественные права переходят к наследникам. Наследник же является лицом, которое приобретает наследство после смерти наследодателя. И основным критерием в данном случае будет являться именно факт смерти лица, именуемого наследодателем. С точки зрения гражданского права правоспособность гражданина возникает с момента рождения и прекращается смертью. Умерший гражданин, как лицо, не обладающее правоспособностью, не может участвовать ни в каких правоотношениях. В том числе быть стороной в договоре. Даже в случае, если договор именуется наследственным и имеет характеристики, присущие завещанию.
Аникеева А. Г. «Проблемы правоприменения норм законодательства о наследственном договоре».
В научной среде также встречаются и другие вариации на тему наименования сторон наследственного договора. Так, к примеру, Казанцева Е.А. <4> предлагает понятия «возможный наследодатель» и «потенциальный наследник».
Крашенинников П.В. <5>, идеолог введения в нормы гражданского права института наследственного договора, предпочитает называть стороны «возможным наследодателем» и «возможным наследником».
Также существует позиция об использовании терминов, которые фигурировали в первоначальном законопроекте, — «отчуждатель» и «приобретатель» имущества.
Несколько иную точку зрения излагает Петров Е.Ю. <6>, он использует понятия «наследодатель» и «контрагент», данную позицию также поддерживают многие юристы и ученые. Из терминов, используемых законодателем и в контексте норм, изложенных в ст. 1140.1 ГК РФ, очевидно, что именно он понимал, именуя стороны таким образом. Однако это не говорит о безусловной юридической грамотности. На наш взгляд, опираясь на двойственную правовую природу наследственного договора, а также отлагательный характер сделки, более правильно было бы именовать стороны отчуждателем и приобретателем, так как это предлагалось в проекте Федерального закона N 295719-6 «О внесении изменений в раздел V части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации».
При рассмотрении фигуры наследодателя также возникает вопрос о требованиях, предъявляемых к нему как к субъекту обязательственных и наследственных правоотношений. Из смысла норм ГК РФ следует, что к наследодателю, являющемуся стороной наследственного договора, предъявляются те же нормы и требования, что и к завещателю: он должен обладать полной дееспособностью, а также лично присутствовать при заключении договора и удостоверении его нотариусом, так как, согласно п. 7 ст. 1140.1 ГК РФ, указанный договор подлежит обязательному нотариальному удостоверению. На основании ст. 43 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате <7>, нотариус проверяет дееспособность обратившегося к нему лица. При удостоверении договора на основании п. 32 Регламента совершения нотариусами нотариальных действий, устанавливающего объем информации, необходимой нотариусу для совершения нотариальных действий, и способ ее фиксирования <8>, при удостоверении договора нотариус посредством Единой информационной системы (ЕИС) запрашивает из Единого государственного реестра недвижимости информацию о наличии (отсутствии) судебного акта о признании заявителя недееспособным или ограниченно дееспособным. От имени наследодателя не может действовать представитель по закону или договору. Наследственный договор носит фидуциарный характер. В соответствии с п. 5 ст. 1140.1 ГК РФ два лица, супруги, также могут представлять сторону рассматриваемого договора, данный принцип допустим и для не так давно введенного в ГК РФ совместного завещания. В таком случае имущество, являющееся предметом наследственного договора, может являться совместным имуществом супругов, а также имуществом каждого из них.
Вызывает интерес круг субъектов, имеющих возможность заключить наследственный договор с наследодателем. В законе они поименованы как «лица, которые могут призываться к наследованию», к ним, соответственно, относятся: граждане, юридические лица, публично-правовые образования Российской Федерации, иностранные государства и международные организации. Но есть и исключения в силу их отсутствия в качестве субъектов права на момент заключения наследственного договора и на момент открытия наследства: зачатые, но не рожденные дети и наследственные фонды. Интересен тот факт, что законодатель не именует контрагента наследодателя «наследником», а использует более обтекаемую конструкцию. Возникает вопрос, почему данный принцип не был использован в отношении самого наследодателя.
Как было упомянуто выше, завещание, так же как и наследственный договор, не может быть составлено посредством представителя. Следует ли из этого, что другие лица должны обладать полной дееспособностью (или, в случае юридических лиц и публично-правовых образований, правоспособностью)? Возможно ли для них заключение наследственного договора от своего имени через представителя?
На наш взгляд, представляется разумным распространить данные ограничения на контрагента по вышеуказанному договору, так как это в первую очередь обусловлено правовой природой настоящего договора, а именно лично-доверительным характером сделки.
Согласно вышеуказанной ст. 1140.1 ГК РФ наследодателем может быть заключено несколько наследственных договоров с разными наследниками <9>. Однако после смерти наследодателя действительным будет первый из заключенных договоров, в то время как участники последующих договоров к моменту смерти наследодателя могли совершить ряд юридически значимых действий как неимущественного, так и имущественного характера, понести финансовые затраты — например, такие как предоставление периодических выплат наследодателю, его пожизненное содержание, приобретение какой-либо недвижимости на его имя, расходы на захоронение. Несмотря на юридически закрепленную возможность заключения безвозмездного наследственного договора, юридическая практика и ученые-цивилисты склоняются к преобладанию возмездных сделок <10>. В таком случае при признании договора недействительным сторонам в соответствии с ч. 2 ст. 167 ГК РФ должно быть возвращено все исполненное по договору. Возникает вопрос: кто будет обязанной стороной в случае смерти наследодателя? Здесь стоит обратить внимание на характер данной сделки — является ли она фидуциарной (основанной на особых, лично-доверительных отношениях сторон). На наш взгляд, наследственный договор соответствует признакам фидуциарной сделки. В таком случае с кого лицо, понесшее расходы в связи с заключением данной сделки, будет взыскивать исполненное?
Согласно п. 1 ст. 1110 ГК РФ имущество умершего при наследовании переходит к его наследникам в порядке универсального правопреемства, а именно как единое целое в неизменном виде и в один и тот же момент. К наследникам переходят все права и обязанности наследодателя. Таким образом, наследник не имеет права принять какую-либо определенную часть наследственного имущества, к примеру квартиру, и отказаться от другой части — обязательств по заключенному при жизни наследодателя договору займа. Принимая часть наследства, наследник принимает все причитающееся ему наследство, где бы оно ни находилось и в чем бы оно ни заключалось. Означает ли это, что наследник, принявший наследство по наследственному договору, также принимает на себя обязанности наследодателя по иным заключенным им наследственным договорам, которые были частично исполнены со стороны контрагентов наследодателя, но были признаны недействительными ввиду применения ранее заключенного наследственного договора? Должен ли наследник возместить исполненное кредиторам наследодателя или же фидуциарный характер сделки нивелирует данное положение закона?
В научной среде уже высказывались мнения по рассматриваемому вопросу. Часть цивилистов придерживаются классической точки зрения, что наследники по договору наследуют имущество в порядке универсального правопреемства, другие считают, что наследование по договору должно происходить в рамках сингулярного правопреемства. Они ссылаются на формулировку п. 1 ст. 1140.1 «Порядок перехода прав на имущество», тогда как в случае завещания законодатель использует иные формулировки — «завещать имущество», «распоряжение о любом имуществе», «завещанное имущество», где под имуществом предполагаются и права, и обязанности. Как установлено нормой ст. 1112, «в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности».
Данного подхода придерживается Бушлякова Д.В. <11>, которая отмечает, что приобретатель не должен отвечать по долгам отчуждателя. Этой же позиции придерживается и Мамонов А.О., отмечая, что по наследственному договору наследникам переходит исключительно право на имущество, которое поименовано в договоре, в отличие от завещания, по которому передаются как права, так и обязанности.
Классической позиции придерживается Будылин С. <12>, который полагает, что наследники по договору «принимают на себя ответственность по долгам наследодателя, как и «обычные» наследники».
Несмотря на новизну и некоторую радикальность новой конструкции по отношению к устоявшимся институтам наследования в отечественной правовой системе, нормы ст. 1110 ГК РФ устанавливают, что наследование осуществляется в порядке универсального правопреемства и не предусматривает каких-либо исключений, в том числе для наследования по наследственному договору. Законодатель также не предусмотрел никаких изменений в ст. 1175, закрепляющей ответственность наследников по обязательствам наследодателя.
На наш взгляд, было бы логичным со стороны законодателя прописать решение настоящей проблемы в тексте закона для создания более корректной практики заключения нового вида договора. На данный момент не существует судебной практики, способной дать ответ на этот вопрос, ввиду редкого использования конструкции наследственного договора.
Еще одной проблемой наследственного договора видится его исполнимость <13>. Как известно, условия наследственного договора могут предполагать возложение на будущих наследников ряда обязанностей как имущественного, так и неимущественного характера, которые будут являться главным условием передачи наследственного имущества, составляющего предмет указанного договора. В данной ситуации возникает вопрос о гарантиях исполнения обязательств, взятых на себя потенциальными наследниками по наследственному договору. Такие гарантии могут предоставить уполномоченные лица, осуществляющие контроль за действиями потенциальных наследников, с возможностью применения санкций в случае нарушения этими наследниками своих обязательств. В связи с тем, что к наследственному договору применяются положения о завещании <14>, уполномоченными лицами, на которых может быть возложена обязанность контроля за его исполнением, являются душеприказчик, нотариус, который ведет наследственное дело в период исполнения обязанностей по охране и управлению наследственным имуществом, иной наследник, указанный в договоре. Однако из судебной практики следует, что добиться от должника исполнения принятой на себя обязанности нередко крайне затруднительно, а зачастую невозможно даже для гражданина, находящегося в живых, а в тех ситуациях, когда место наследодателя займут указанные в договоре наследники, станет еще более проблематичным. Поэтому встает вопрос о том, каким образом должен осуществляться надлежащий контроль за исполнением возложенных на наследников обязанностей.
Как видится, ряд вопросов применения положений о наследственном договоре остается открытым. На данный момент предложенные в ст. 1140.1 ГК РФ нормы могут привести к большому числу споров и требуют законодательного совершенствования.
———————————
<1> Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. N 51-ФЗ (ред. от 28.06.2021, с изм. от 08.07.2021) // СПС «КонсультантПлюс».
<2> Гражданский кодекс Украины от 16 января 2003 г. N 435-IV.
<3> Осипов М.Ю. К вопросу о гражданско-правовой природе наследственного договора // Наследственное право. 2019. N 2. С. 16.
<4> Казанцева Е.А. Наследственный договор // Наследственное право. 2019. N 4. С. 56 — 64.
<5> Куликов В., Ямшанов Б. О завещании думать никогда не рано. Павел Крашенинников — о новых формах наследования // Российская газета — Федеральный выпуск. 2019. 30 мая.
<6> Наследственное право России: состояние и перспективы развития (сравнительно-правовое исследование). М.: М-Логос, 2017. 152 с.
<7> Основы законодательства Российской Федерации о нотариате (утв. ВС РФ 11.02.1993 N 4462-1) (ред. от 02.07.2021) (с изм. и доп., вступ. в силу с 25.08.2021) // СПС «КонсультантПлюс».
<8> Регламент совершения нотариусами нотариальных действий, устанавливающий объем информации, необходимой нотариусу для совершения нотариальных действий, и способ ее фиксирования, утв. Приказом Министерства юстиции РФ от 30 августа 2017 г. N 156 // СПС «Гарант».
<9> Блинков О.Е. О наследственном договоре в российском наследственном праве: быть или не быть? // Наследственное право. 2015. N 4. С. 3 — 5.
<10> Матвеев И.В. Наследственный договор: зарубежный опыт и перспективы появления в гражданском праве Российской Федерации // Российская юстиция. 2015. N 1. С. 6 — 9.
<11> Бушлякова Д.В. К вопросу о проблемах применения наследственного договора в Российской Федерации // Евразийская адвокатура. 2017. N 7. С. 50 — 52.
<12> Будылин С. Наследственный договор: новый договор с покойником // Zakon.ru. 2018. 20 июля.
<13> Василевская Л.Ю. Договор и соглашение в гражданском праве: критерии разграничения понятий // Юрист. 2017. N 22. С. 9 — 13.
<14> Деханов С.А. От завещания к наследственному договору // Нотариус. 2018. N 6. С. 37.
Аникеева Анастасия Германовна, помощник нотариуса Щелковского нотариального округа Московской области, аспирант кафедры гражданского права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА) / Проблемы правоприменения норм законодательства о наследственном договоре.
«Нотариус», 2021, N 7. Проблемы правоприменения норм законодательства о наследственном договоре.
Источник: КонсультантПлюс