Суд удовлетворил исковые требования о признании завещания Смирновой Ирины Ивановны от 06.11.2014 г., удостоверенное нотариусом Долговым М.А., недействительным.
Лукашкин А.А. обратился в Коптевский районный суд г. Москвы с иском к Савельевой Т.С. о признании завещания от 06.11.2014 г., удостоверенного нотариусом Долговым М.А., в соответствии с которым Смирнова Ирина Ивановна все свое имущество, какое ко дню ее смерти окажется ей принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно не находилось, завещает Савельевой Татьяне Сергеевне, недействительным, ссылаясь на то, что при заключении указанной сделки Смирнова Ирина Ивановна, приходящаяся ему (Лукашкину А.А.) тетей, находилась в таком состоянии, при котором она не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
С целью полного и всестороннего рассмотрения дела по существу, а также для проверки вышеуказанных доводов истца, по ходатайству стороны истца определением суда от 26.10.2021 г. по делу была назначена посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза.
Как следует из заключения комиссии экспертов от 07.12.2021 г. No 426-4 ГБУ Здравоохранения города Москвы в юридически значимый период Смирнова Ирина Ивановна страдала психическим расстройством в форме органического расстройства личности в связи с сосудистыми заболеваниями (по МКБ-10 F07.01). Указанное психическое расстройство Смирновой Ириной Ивановной характеризовалось прогредиентным течением с усугублением имеющихся когнитивных нарушений (имевших в 2013 г. выраженный характер и достигающих уровня деменции в 2015 г.), сопровождалось трудностями прогнозирования последствий своих действий, снижением критики к своему состоянию, необходимостью в посторонней помощи и уходе, поэтому при подписании завещания 06.11.2014 г. Смирнова Ирина Ивановна не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
По заключению экспертов-психологов, Смирнова Ирина Ивановна обнаруживала психическое расстройство, лишавшее ее способности понимать значением своих действий и руководить ими в момент подписания завещания от 06.11.2014 г. Поэтому вопросы об особенностях когнитивной сферы и индивидуально-психологических особенностях, в том числе повышенной внушаемости, подчиняемости, критических возможностях и их влияние на свободу волеизъявления Смирновой И.И. в период заключения оспариваемой сделки, полностью поглощается вышеуказанным заключением врачей-психиатров, так как юридически значимые действия Смирновой И.И. обуславливались не механизмами психологического уровня, а психическими нарушениями.
Оценивая экспертное заключение комиссии экспертов ГБУ Здравоохранения города Москвы «Психиатрическая клиническая больница № 1 им. Н.А. Алексеева» Департамента Здравоохранения города Москвы от 30.03.2020 г. № 107-7, оснований не согласиться с ним суд не усматривает, поскольку экспертиза проведена на основании предоставленных судом материалов настоящего гражданского дела, подлинной медицинской документации. Эксперты перед проведением экспертизы предупреждались об уголовной ответственности по ст.307 УК РФ, оснований сомневаться в компетентности экспертов не имеется, экспертами исследованы все представленные на экспертизу документы, даны аргументированные ответы на постановленные перед ними вопросы, в экспертном заключении полно и всесторонне описан ход и результаты исследования, выводы являются логическим следствием осуществленного исследования, заключение не содержит внутренних противоречий, а выводы достаточно мотивированы. Ни один из экспертов, входящих в состав комиссии, не высказал особого мнения по поставленным на разрешение экспертизы вопросам.
В своем решении Коптевский суд указал, что согласуются с выводами судебной экспертизы также пояснения истца Лукашкина А.А. и показания свидетелей, допрошенных по его ходатайству, а именно Лукашкиной Н.А. (дочь истца), Кратовой Т.В. (врач-невролог, осматривавшая Смирнову И.И. по просьбе Лукашкиной Н.А.), Комиссаровой С.А. (дочь истца), предупрежденных об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, согласно которым начиная с 2012 г. состояние Смирновой И.И. стало ухудшаться, она забывала события, не ориентировалась в пространстве, забывала где находится, не могла вспомнить где туалетная и ванная комнаты, ничего не готовила, а если и готовила, то вся пища пригорала, поскольку она забывала про нее, терялась на улице, складывала дома принесенные с улицы грязные пакеты, теряла документы, у нее случались вспышки агрессии, она не понимала кто перед ней находится, забывала имена, считала, что до сих пор в обороте находятся советские деньги, не понимала стоимости продуктов, забывала, что уже принимала пищу, постоянно спрашивала об одних и тех же вещах, могла приготовить еду с чистящим средством, выпить несколько доз лекарственных препаратов за один прием, не понимала сути задаваемых ей вопросов и отвечала не по теме заданного.
Доводы представителя ответчика о том, что на момент совершения оспариваемой сделки Смирнова И.И. осознавала свои действия, суд находит необоснованными, поскольку указанные обстоятельства противоречат медицинской документации и заключению судебной экспертизы, а также иным собранным по делу доказательствам. В связи с этим к объяснениям представителя ответчика суд относится критически.
Нотариус же, совершавший действия по удостоверению завещания, не является лицом, обладающим специальным познаниями в области медицины, потому не может определять психическое состояние лица в момент совершения той или иной сделки.
При указанных обстоятельствах, оценивая представленные доказательства по делу, а также заключение от 30.03.2020 г. № 107-7, суд приходит к выводу, что установлены бесспорные доказательства того, что Смирнова Ирина Ивановна в момент составления завещания 06.11.2014 г. не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
Таким образом, суд считает исковые требования о признании завещания Смирновой Ирины Ивановны от 06.11.2014 г., удостоверенное нотариусом г. Москвы Долговым М.А., недействительным подлежащими удовлетворению.
*Имена изменены