Понуждение цедента к уступке отсутствующего у него права. Комментарий к определению судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 11.05.2018 N 5-КГ18-54.
В комментируемом споре Верховный Суд РФ посчитал допустимым понудить должника и его поручителя к исполнению в натуре обязательства по передаче уступленного права требования, которое у них отсутствовало. Такой подход применительно к данному делу заслуживает поддержки, поскольку в этом конкретном случае приобретение цедентом права требования обусловлено его собственными действиями. Однако представляется, что по общему правилу при возникновении такого спора факт отсутствия у цедента права требования должен повлечь за собой отказ в иске (по аналогии с истребованием индивидуально-определенных вещей, которыми должник не располагает), так как возможность приобретения цедентом права в большинстве случаев зависит также от воли его текущего обладателя.
В последние несколько лет в российской судебной практике вполне отчетливо прослеживается тенденция по расширению границ иска об исполнении обязательства в натуре с учетом введения в ГК РФ ст. 308.3, которая закрепила общее правило о доступности кредитору такого требования (за рамками случаев, когда иное следует из закона, договора или существа обязательства), а также позиций ВС РФ по данному вопросу, выраженных в Постановлении Пленума ВС РФ от 24.03.2016 N 7 (п. 22 — 26) и практике по конкретным делам.
Если ранее применение данного способа защиты обычно ограничивалось лишь отдельными группами случаев (например, устранение недостатков в выполненных работах, истребование индивидуально-определенных вещей), то в настоящее время допустимость реального присуждения все больше походит на общее правило.
При этом в 2016 г. Верховный Суд РФ чуть ли не впервые поддержал правовую позицию, согласно которой реальное присуждение допускается даже в ситуации, когда очевидно, что в целях исполнения обязательства ответчик будет вынужден воспользоваться услугами третьих лиц.
В очередной раз пределы реального присуждения оценивались в рамках комментируемого дела.
Истец (цессионарий) заключил с ответчиками договор цессии, в рамках которого один из них выступил цедентом, а второй — его поручителем. Право требования состояло в уплате третьим лицом денежной суммы (основного долга и процентов). При этом на момент заключения договора цедент еще не располагал правом требования, которое обещал уступить. Впрочем, у него были довольно зримые возможности по приобретению такого права. В частности, для достижения этой цели цеденту не нужно было прибегать к услугам третьих лиц, поскольку он сам являлся поручителем должника по кредитному договору. Заплатив за должника, цедент автоматически приобрел бы статус его кредитора, а вместе с ним получил бы и право, подлежащее уступке (п. 1 ст. 365, подп. 3 п. 1 ст. 387 ГК РФ).
Однако цедент исполнил обязательство за должника лишь в части штрафных санкций. Приобретенное право на уплату процентов он попытался передать цессионарию через нотариуса. Требование по оплате основного долга к цеденту так и не перешло, что повлекло за собой нарушение его собственных обязательств по договору цессии.
Не дождавшись обещанного права требования, цессионарий обратился в суд с иском об исполнении обязательства в натуре. При этом ответчиком выступил не только цедент, но и его поручитель, который поручался по обязательству цедента передать право требования.
Цедент, в свою очередь, предъявил встречный иск об оплате стоимости уступленного права на проценты.
Возражения ответчиков в части исполнения обязательства по уступке права требования по основному долгу сводились к следующему. По их мнению, это обязательство было поставлено под условие приобретения цедентом соответствующего права. Поскольку цедент его так и не получил, условие не наступило, а значит, нельзя говорить о возникновении обязательства по уступке в части основного долга.
Суды нижестоящих инстанций согласились с позицией ответчиков, встречный иск удовлетворили, отклонив иск первоначальный.
Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ судебные акты нижестоящих инстанций отменила и направила дело на новое рассмотрение. В обоснование такого решения было указано, что договором цессии установлена обязанность как цедента, так и его поручителя приобрести подлежащее уступке право. Ожидаемые от ответчиков действия по покупке требования выступают составной частью договорных обязательств цедента и поручителя.
При этом встречный иск по взысканию задолженности за уступленную часть требования (по взысканию процентов) является необоснованным, поскольку в силу договорных условий обязанность цессионария по оплате наступает только после исполнения цедентом своих обязательств в полном объеме.
Подход, избранный Верховным Судом РФ, обращает внимание на следующие вопросы.
Во-первых, в настоящем деле Суд не усмотрел каких-либо препятствий к удовлетворению иска об исполнении обязательства в натуре.
В обычной ситуации, когда цедент обязуется передать право требования, которое у него отсутствует, предполагается, что ему необходимо вступить во взаимоотношения с третьими лицами для заключения договора по приобретению этого права. Однако, если цедент не предпринял подобных действий и не получил права требования, допустимо ли побуждать его к этому, требуя реального присуждения? В практике Верховного Суда прямой ответ на данный вопрос еще не прозвучал. Однако Постановление N 7 допускает такой иск при истребовании родовых вещей и, наоборот, запрещает при изъятии индивидуально-определенных объектов.
Представляется, что применительно к правам требования по аналогии возможно применить подход, какой ВС РФ избрал для индивидуально-определенных вещей. Следовательно, если у цедента отсутствует право и для исполнения обязательства ему необходимо приобрести его у третьего лица, в реальном присуждении должно быть отказано. К такому же результату можно прийти, если ограничить вопрос о допустимости иска об исполнении в натуре только критерием наличия/отсутствия у должника имущества (вещи или права требования).
Однако, как было отмечено выше, в настоящее время при оценке возможности понуждения должника к исполнению все большее внимание уделяется объему тех действий, которые потребуются от ответчика в случае реального присуждения (принимал ли на себя должник риск совершения этих действий в целях достижения результата, обещанного кредитору). Анализируя с этих позиций комментируемое дело, нетрудно заметить, что в этом конкретном случае для получения права требования цеденту нужно было совершить только одно действие — оплатить задолженность за некое третье лицо, что автоматически наделило бы цедента статусом кредитора и создало все условия для уступки права.