Бездействие адвоката, а именно неподача апелляционных жалоб на постановления суда об избрании в отношении подзащитного меры пресечения в виде заключения под стражу и о продлении срока его содержания под стражей, свидетельствует о грубом игнорировании адвокатом решений органов адвокатского самоуправления, устанавливающих обязательность такого обжалования.
Совет Адвокатской палаты г. Москвы… рассмотрел в закрытом заседании 27 февраля 2018 г. с участием представительницы заявителя Т., адвоката С., дисциплинарное производство в отношении адвоката А. …возбужденное по жалобе Т.
В соответствии с заключением Квалификационной комиссии от 24 января 2018 г. адвокатом А., вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, допущено неисполнение своих профессиональных обязанностей перед доверителем Т., выразившееся в неподаче ею апелляционных жалоб на постановления Л. районного суда г. Москвы от 3 декабря 2016 г. об избрании в отношении Т. меры пресечения в виде заключения под стражу, 28 декабря 2016 г. о продлении Т. срока содержания под стражей, 29 марта 2017 г. о продлении Т. срока содержания под стражей.
Этим же заключением Квалификационной комиссии дисциплинарное производство в отношении адвоката А. в части дисциплинарных обвинений в незаконности участия адвоката А. в качестве защитника Т., в том числе и до истечения 24 часов с момента его задержания, а равно в том, что адвокат А. не принимала участия в следственных и иных процессуальных действиях, подписывала протоколы «задним числом», сразу несколько одновременно, в оказании Т. юридической помощи ненадлежащего качества, в отказе от участия в составлении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и неприсутствии при этом, в непредставлении подзащитному Т. разъяснений о возможности обжалования отказа в удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве и отказе от самостоятельного обжалования такого отказа, было признано подлежащим прекращению вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката.
Адвокат А., будучи надлежащим образом уведомленной о дне и времени заседания Совета Адвокатской палаты г. Москвы, в заседание Совета не явилась, о причинах своей неявки не сообщила, свое отношение к заключению Квалификационной комиссии каким-либо образом не выразила. Совет счел возможным рассмотреть настоящее дисциплинарное дело в отсутствие адвоката А., поскольку ранее ею давались объяснения по существу дисциплинарных обвинений, а в соответствии с п. 5 ст. 24 Кодекса профессиональной этики адвоката неявка кого-либо из участников дисциплинарного разбирательства не препятствует разбирательству и принятию решения.
Представительница заявителя Т., адвокат С., полностью поддержав доводы своего доверителя, изложенные в его жалобе, дополнительно указала, что она согласна с выводами Квалификационной комиссии относительно недостаточной обоснованности ряда доводов Т., в связи с чем в целом согласна с заключением Комиссии и оставляет вопрос о мере дисциплинарной ответственности адвоката А., в случае признания Советом Адвокатской палаты г. Москвы в ее действиях дисциплинарного проступка, на усмотрение Совета.
Рассмотрев заключение Квалификационной комиссии и материалы дисциплинарного дела, выслушав участника, явившегося в заседание, Совет полностью соглашается с заключением Комиссии и ее выводами.
Совет признает доказанными факты бездействия адвоката А., выразившегося в неподаче ею апелляционных жалоб на постановления Л. районного суда г. Москвы от 3 декабря 2016 г. об избрании в отношении Т. меры пресечения в виде заключения под стражу, 28 декабря 2016 г. о продлении Т. срока содержания под стражей, 29 марта 2017 г. о продлении Т. срока содержания под стражей. Данными актами судебной власти было существенно ущемлено конституционное право человека на свободу.
Совет неоднократно отмечал, что наличие правовых оснований в качестве повода для обжалования судебного решения, затрагивающего конституционное право на свободу лица и связанного как с избранием этому лицу меры пресечения в виде заключения под стражу, так и с продлением сроков действия этой меры пресечения, для адвоката, участвующего в деле в качестве защитника такого лица, должно в первую очередь обосновываться исходя из той презумпции, что свобода является естественным состоянием любого человека и гражданина (так называемая презумпция свободы), в связи с чем любое ее ограничение должно являться надлежащим образом мотивированным и обоснованным исключением, а не правилом. Соблюдение этого требования в каждом конкретном случае должно быть проверено судом, в том числе и апелляционной инстанции.
В ходе дисциплинарного разбирательства было достоверно установлено, что и обвиняемый Т., и сама адвокат А. в качестве его защитника во всех случаях возражали против принятия неблагоприятного для Т. решения, связанного с избранием указанной меры пресечения и продлением срока содержания под стражей, приводили соответствующие доводы в обоснование своей позиции об отсутствии оснований применения к Т. самой строгой меры пресечения, при этом суд ни разу не разделил позицию Т. и его защитника А. При таких обстоятельствах бездействие адвоката А., выразившееся в отказе от обжалования судебных решений, связанных с применением меры пресечения к Т., стало причиной фактической невозможности реализации Т. своего права на апелляционную проверку судебных решений, существенно ущемляющих его конституционное право на свободу, вследствие отсутствия у него надлежащей юридической квалификации. Подтверждением этому является факт возвращения Т. поданной им самостоятельно, без участия адвоката А., апелляционной жалобы на постановление Л. районного суда г. Москвы от 29 марта 2017 г. о продлении срока его содержания под стражей по причине несоответствия этой жалобы требованиям ст. 389.6 УПК РФ. Помимо прочего, установленный Квалификационной комиссией факт подачи этой жалобы опровергает позицию адвоката А., заявленную в ходе разбирательства дела в Комиссии, относительно отсутствия у Т. какого-либо желания к апелляционному обжалованию судебных решений по вопросу об избрании ему меры пресечения и продлении сроков ее действия.
При таких обстоятельствах необжалование указанных судебных решений адвокатом А. в отсутствие письменного отказа от обжалования со стороны подзащитного позволяет считать презумпцию добросовестности адвоката в этой части опровергнутой, а ее умышленную вину установленной.
Определяя в соответствии с требованиями п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката меру дисциплинарной ответственности адвоката А. за неисполнение, вопреки предписаниям пп. 1 п. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителем Т., выразившееся в неподаче ею апелляционных жалоб на постановления Л. районного суда г. Москвы от 3 декабря 2016 г. об избрании в отношении Т. меры пресечения в виде заключения под стражу, 28 декабря 2016 г. о продлении Т. срока содержания под стражей, 29 марта 2017 г. о продлении Т. срока содержания под стражей, Совет Адвокатской палаты г. Москвы учитывает умышленный и систематический характер данного нарушения, свидетельствующий о грубом игнорировании адвокатом А. решений органов адвокатского самоуправления, устанавливающих обязательность обжалования судебного решения об избрании подзащитному меры пресечения в виде заключения под стражу, а равно судебных решений, связанных с продлением сроков действия этой меры пересечения в случае, если суд не разделил позицию адвоката-защитника, а также при наличии оснований к отмене или изменению данного решения по благоприятным для подзащитного основаниям, с освобождением адвоката от этой обязанности только при наличии письменного заявления подзащитного об отказе от обжалования состоявшихся по вопросу меры пресечения судебных решений. Вместе с тем Совет принимает во внимание, что ранее адвокат А. к дисциплинарной ответственности не привлекалась.
При таких обстоятельствах Совет Адвокатской палаты г. Москвы считает необходимым применение к адвокату А. меры дисциплинарной ответственности в виде предупреждения как в наибольшей степени отвечающей требованию справедливости дисциплинарного разбирательства, предусмотренного п. 3 ст. 19 Кодекса профессиональной этики адвоката.
Иные доводы заявителя Т. о допущенных адвокатом А. нарушениях норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката, обоснованно отвергнуты Квалификационной комиссией как не нашедшие своего достаточного и достоверного подтверждения, позволявшего бы считать презумпцию добросовестности адвоката опровергнутой. Данные выводы Квалификационной комиссии подробно мотивированы в ее заключении, и Совет соглашается с ними в полном объеме, в связи с чем дисциплинарное производство в оставшейся части подлежит прекращению по основанию, предусмотренному пп. 2 п. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката.
… Совет Адвокатской палаты г. Москвы решил:
– за неисполнение адвокатом А., вопреки предписаниям пп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката во взаимосвязи с п. 4 ст. 13 Кодекса профессиональной этики адвоката, своих профессиональных обязанностей перед доверителем Т., выразившееся в неподаче ею апелляционных жалоб на постановления Л. районного суда г. Москвы от 3 декабря 2016 г. об избрании в отношении Т. меры пресечения в виде заключения под стражу, 28 декабря 2016 г. о продлении Т. срока содержания под стражей, 29 марта 2017 г. о продлении Т. срока содержания под стражей, применить к адвокату А. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения;
– прекратить в оставшейся части дисциплинарное производство, возбужденное в отношении адвоката А. по жалобе Т. …вследствие отсутствия в иных действиях (бездействии) адвоката нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, включая Кодекс профессиональной этики адвоката.