Правовая позиция Европейского Суда по Правам Человека по делу Копнин и другие против Российской Федерации.
Общая продолжительность неисполнения судебного акта: что касается второго обязательства властей, оно было исполнено 28 сентября 2005 года в отношении первого заявителя, и 28 декабря 2005 года — в отношении остальных заявителей. Таким образом, задержка составила один год и три месяца и один год и семь месяцев, соответственно. Первое обязательство властей так и не было выполнено (пункт 27 постановления).
Обстоятельства, по мнению Европейского Суда, не оправдавшие продолжительное неисполнение судебного акта: Суд не убедил довод властей о том, что задержка в производстве была обусловлена поведением заявителей (пункт 29 постановления).
Что касается отказа заявителей принять квартиру, предложенную Советом 14 июля 2004 года, Суд отмечает, что этот вопрос был рассмотрен национальным судом, который признал предложенную квартиру неподходящей для проживания…. В связи с этим, заявителей нельзя обвинять за отказ от данного предложения (пункт 30 постановления).
Что касается намерения трех заявителей получить определенную квартиру, Суд отмечает, что в соответствии с решением суда от 13 мая 2004 года Совет должен был предоставить всем заявителям надлежащее жилье …, в то время как предложение, сделанное Советом в марте 2005 года, адресовалось только троим из них. Таким образом, можно говорить только о частичном исполнении решения суда от 13 мая 2004 года. Суд также отмечает, что трое заявителей отказались от этого предложения по причине того, что предложенное жилье не отвечало стандартам нового Жилищного кодекса, и, соответственно, они обратились с заявлением в национальные суды … 28 декабря 2005 года трем остальным заявителям была предоставлена квартира в соответствии с новым Жилищным кодексом. Мировое соглашение, заключенное по данному вопросу с Советом, было утверждено национальными судами, и прекратило судебное производство, возбужденное заявителями… В данных обстоятельствах Суд считает, что вышеупомянутых заявителей нельзя винить за отказ от предложения, сделанного Советом в марте 2005 года (пункт 31 постановления).
Власти также утверждали, что период, в течение которого заявителям было предоставлено жилье, соответствует общим срокам, установленным в местной и региональной жилищной программах. В этой связи они также сослались на нехватку у Совета жилищного фонда или финансовых средств для покупки квартиры (пункт 32 постановления).
Суд ранее признал, что исполнение постановления, касающегося предоставления жилья, может занять больше времени, чем выплата суммы компенсации …. Однако, при этом Суд уделил особое внимание тому, имелись ли особые условия исполнения решения национального суда, в частности, подлежало ли оно немедленному исполнению …. Суд также установил, что, если постановление национального суда касается вопроса первой необходимости нуждающегося лица, задержка даже в один год может быть не сопоставимой с Конвенцией (пункт 33 постановления).
Суд отмечает, что оба вышеупомянутых аспекта присутствовали в деле заявителей (пункт 34 постановления).
Во-первых, в своем решении от 13 мая 2004 года Октябрьский районный суд Ставрополя особо отметил, что заявители должны быть переселены в жилье из маневренного фонда Совета в течение десяти дней. Эта часть постановления так и не была исполнена, так как в маневренном фонде Совета не было жилья и Совет не имел средств для покупки квартиры. В этом отношении Суд повторяет, что Власти не могут ссылаться на отсутствие средств или иных ресурсов, таких как жилищный фонд, как на причину невыполнения обязательства по судебному решению …. Суд отмечает, что национальный суд пришел к такому же выводу (пункт 35 постановления).
Суд также отмечает, что в настоящем деле сутью решения национального суда было немедленное удовлетворение требования в форме переселения заявителей. Отклонение от установленных сроков исполнения судебных решений было обосновано существованием непосредственного риска обрушения здания, в котором проживали заявители. Хотя Суд согласен, что задержка в исполнении судебного решения может быть продиктована определенными обстоятельствами, в настоящем деле задержка в незамедлительном расселении заявителей сводила на нет смысл решения национального суда (пункт 36 постановления).
Во-вторых, учитывая, что жизнь заявителей находилась под угрозой и тот факт, что Совет не выполнил свое первое обязательство согласно решению суда от 13 мая 2004 года, исполнение его второго обязательства, таким образом, требовало особого усердия стороны Совета. Однако, Суд не усматривает существенных попыток Совета временно расселить заявителей или ускорить процесс предоставления им нового жилья (пункт 37 постановления).
Что касается обязательства властей заплатить заявителям 500 рублей, присужденных судебным решением от 13 мая 2004 года, Суд отмечает, что задержка в исполнении этой части решения составила один год и десять месяцев. Суд ранее приходил к заключению в отношении выплаты присужденных сумм компенсации, что задержка в один год и шесть месяцев не может считаться соответствующей требованиям Конвенции [о защите прав человека и основных свобод] … В этом контексте довод властей, что заявители не жаловались на неисполнение этой части постановления на национальном уровне, не имеет значения (пункт 38 постановления).
Сумма компенсации нематериального вреда: Суд считает, что заявители должны были испытать страдания в результате длительного периода неисполнения решения национального суда, вынесенного в их пользу, которые, согласно установившейся прецедентной практике, не могут быть компенсированы исключительно признанием нарушения Конвенции. В этом отношении Суд ссылается на свою практику по присуждению справедливой компенсации морального вреда … Учитывая то, что жилье заявителей находились под угрозой обрушения, Суд отмечает, что незамедлительное исполнение решения национального суда о переселении заявителей из жилья, непригодного для проживания и грозящего обвалом, имело особое значение для них: этот фактор влияет на моральный вред, понесенный соответствующими лицами в результате установленных нарушений (пункт 50 постановления).
Суду следовало иметь в виду, что в распоряжении заявителей не имелось никаких эффективных внутригосударственных средств правовой защиты. На основании этого, произведя оценку на справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, Суд присуждает первому заявителю 1 500 евро и трем остальным заявителям 2 000 евро в качестве компенсации морального вреда (пункт 51 постановления).