Продолжение статьи «Понуждение цедента к уступке отсутствующего у него права. Комментарий к определению судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 11.05.2018 N 5-КГ18-54».
Очевидно, что совершение платежа не может рассматриваться в качестве действия, выходящего за пределы договорных обязанностей лица. Напротив, это напрямую соответствует содержанию изначально установленного договором обязательства цедента. В этом случае должно применяться правило о том, что обязательство не может прекратиться невозможностью исполнения ввиду недостаточности денежных средств, необходимых для приобретения требования, подлежащего уступке, на стороне должника (в данном случае цедента).
Таким образом, если по общему правилу требование к цеденту о передаче отсутствующего у него права представляется необоснованным (по аналогии с истребованием индивидуально-определенных вещей, которыми должник не владеет), то в данном случае имело место исключение. Для надлежащего исполнения обязательства цеденту не нужно было вступать во взаимоотношения с третьими лицами; также не было каких-либо иных препятствий, не связанных с его собственной неплатежеспособностью. Для получения права требования с целью его последующей передачи цессионарию цеденту достаточно было перечислить денежные средства в счет долга третьего лица. Побуждение его к этому действию не противоречит подходам к требованию об исполнении в натуре, сформулированным ВС РФ ранее.
Следует, однако, отметить, что указанная выше позиция применима только к цеденту, но не к его поручителю. Последний, в отличие от цедента, не являлся поручителем должника и мог приобрести право требования, не вступая в переговоры о его покупке, разве что по ст. 313 ГК РФ.
Вторая не менее значимая проблема, имевшая место в данном деле, заключается в допустимости реального присуждения в ситуации, когда истец еще сам не исполнил свое обязательство. Верховный Суд РФ в этом споре признал возможным удовлетворить такое требование, поскольку стороны в договоре определили последовательность действий, исходя из которой цессионарий должен был перечислить денежные средства только после исполнения цедентом своих обязательств.
Такой подход представляется весьма логичным, поскольку суд учитывает договоренности сторон и принимает решение строго в соответствии с ними. Акцентировав внимание на условиях договора, Верховный Суд полностью нейтрализовал диспозитивное правило п. 3 ст. 328 ГК РФ, в силу которого ни одна из сторон обязательства, по условиям которого предусмотрено встречное исполнение, не вправе требовать по суду исполнения, не предоставив причитающегося с нее по обязательству другой стороне.
Вместе с тем позиция ВС РФ идет вразрез с устоявшейся судебной практикой, в соответствии с которой кредитору отказывают в понуждении должника к исполнению обязательства в натуре, если встречное предоставление еще не было осуществлено, хотя по условиям договора обязательство самого кредитора должно было исполняться позднее, после получения предшествующего исполнения от должника. Этот намеченный в прежней судебной практике, однажды поддержанный ВАС РФ и, как кажется некоторым юристам, отраженный в новой редакции п. 3 ст. 328 ГК РФ (впрочем, не вполне однозначной) подход имеет под собой определенное обоснование, связанное с желанием прекратить разногласия между контрагентами, ограничив их взаимоотношения исключительно ответственностью нарушителя, выраженной в денежной форме.
Понуждение к исполнению первого из встречных обязательств неизбежно побуждает стороны к дальнейшему взаимодействию, в том числе в целях принятия предоставления другой стороны. Это чревато усугублением конфликта. В ситуациях, когда речь идет о долгосрочных отношениях, например связанных с выполнением подрядных работ, такой подход выглядит крайне неэффективным.
Однако в данном случае удовлетворение иска об исполнении обязательства в натуре вряд ли приведет к чрезвычайному ухудшению отношений сторон. Так, даже если цедент исполнит решение суда и передаст право требования цессионарию, последнему останется только заплатить за это, на чем обязательства будут прекращены, а разногласия исчерпаны. В связи с этим подход, избранный Верховным Судом в рассматриваемом деле, также не влечет каких-либо существенных негативных последствий. В то же время маловероятно, что противоречие между комментируемым судебным актом ВС РФ и многочисленной практикой нижестоящих судов будет способствовать единообразию в этом вопросе. Возможно, ввиду отсутствия в Определении каких-либо общих выводов, а также в силу специфики данного дела оно не повлияет на текущую судебную практику, развивающуюся вокруг толкования п. 3 ст. 328 ГК РФ.
Наконец, третий аспект, затронутый комментируемым Определением, заключается в том, что Верховный Суд РФ признал возможным понуждение к исполнению в натуре не только цедента, но и его поручителя.
Мотивом для такого решения также послужили условия сделки. Действительно, исходя из буквального содержания договорных положений (насколько о них можно судить из судебного акта) в обязанности поручителя входило не только денежное обязательство, но и обеспечение исполнения цедентом своих обязанностей в натуре.
В связи с этим статус поручителя в данном случае больше напоминает положение первоначального должника по обязательству об уступке права. В обычной ситуации поручитель, не имея долга перед кредитором, лишь отвечает за нарушение должником обязательства. При этом отвечает поручитель прежде всего в денежной форме (п. 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 N 42). На поручителя не возлагается договорных обязанностей, аналогичных обязанностям самого должника (по уступке права, передаче товара, выполнению работ и т.д.). Однако в данном деле «поручитель», по сути, наравне с цедентом выступал лицом, обещавшим цессионарию приобрести и уступить право, что предопределило позицию Суда.
* * *
Резюмируя сказанное, можно отметить, что ввиду конкретных обстоятельств дела выводы, к которым пришел ВС РФ, заслуживают поддержки. При этом, учитывая специфику данного спора и целесообразность унификации судебной практики, следует посетовать на недостаточно развернутый анализ ряда важных вопросов права в тексте определения (например, о соотнесении выбора в пользу присуждения в натуре с текстом Постановления N 7 о невозможности истребования в натуре индивидуально-определенных вещей, отсутствующих у ответчика, о причинах неприменения известного практике подхода в отношении невозможности истребования в натуре предшествующего исполнения, о разграничении института обычного поручительства по неденежным обязательствам с распространением обязательств поручителя лишь на производные денежные требования кредитора и имевшего место в настоящем деле поручительства с буквальным принятием на себя поручителем обеспеченного неденежного долга и т.п.).
Громов Андрей Андреевич, кандидат юридических наук, магистр частного права (РШЧП). Понуждение цедента к уступке отсутствующего у него права. Комментарий к определению судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 11.05.2018 N 5-КГ18-54.
Документ предоставлен КонсультантПлюс.